Спасибо Ким за чудесную беседу!))

---

Ce,,jnf

Всю неделю я мечтала о возможности лежать на кровати, смотреть что-нибудь не сильно интеллектуальное и ничего не делать.
Но вот завтра хочется куда-нибудь выбраться - пока не знаю, куда, но душа просит культурного досуга какого-нибудь)

Кстати, о культурном досуге - посоветовали мне тут мои почти-что-уже-коллеги посмотреть Борджий производства Франции, а не тех, что с Джереми Айронсом. Говорят, треша, яда и содомии там в разы больше) Любопытно)

@темы: Поцелуй меня в перстень (с)

---

Доброе утро)

Чисто ради фана))
Прямо-таки "Спасибо, что живой"))

За картинку спасибо Кимере))

@темы: Grimm

---

Повседневное, ч. 2.

Сегодня, после первого квеста, меня ждал второй - провалить собеседование в Тиккуриле. поясню. Туда меня направила школа, на которую я пока что работаю. И на тот момент, когда они меня тула отправляли, эта работа была мне нужна до зарезу. Но мир меняется, времена уходят, и сегодня мне эта Тиккурила (8 утра. Ладожская) была, как говорится, non vagina non kogorta ruta. И вот я поехала на это собеседование (потому что отказываться было поздно), решив максимально свести свои шансы к нулю, но при этом сделать это так, чтобы не хамить и не посылать их откровенно.
Я оделась в розовые тертые джинсы и футболку с надписями, обнажающую все мои татуировки, а еще - гады и сережки с шипами. Во время беседы с дамочкой из эйч ара я отвечала на вопросы так, как я всегда мечтала отвечать на собеседованиях.
- Как вы справитесь с конфликтной ситуацийе в группе?
- А никак. Они взрослые люди, хочется верить, что не подерутся.

- Если у вас в группе ученик, не мотивированный заниматься и отлынивающий от заданий, что вы предпримете?
- А ничего. Буду работать с группой, а не с ним. Он же не пятиклассник, сам знает свою мотивацию.

И все в том же духе. И что бы вы думали? Меня взяли-_-

Есть еще одна смешная новость, но о ней чуть позднее)

@темы: учу, Я соскучилась по слову "хуй"

---

Повседневное.

Сегодня у меня был квест, которым мое взрощенное в царстве бюрократии сознание меня пугало - съездить в ГУВД и получить справку об отсутствии судимости. Я, как белый человек, собралась, подготовилась, скачала себе кинца тематического, устроилась.... и вышло как всегда в моем опыте общения с гос. структурами - 5 минут и готово, я даже наушники надеть не успела.

В этом сезоне у меня намечается много интересных игр, и я подумываю в кои-то веки составить их список, чтобы хотя бы в датах не путаться) и роли все, как на подбор, прекрасные)

А вообще сегодня чудесная погода, неприятное дело осталось только одно, и сейчас я буду завтракать)

@темы: Пойду, трахну овцу (с)

---

Рабочее)

Мое самолюбие и уничтоженную вусмерть в начале этого года самооценку безумно тешит, что все мои корпоративные группы так жаждят заниматься, причем именно со мной. Только я обрадовалась, что следующая,неделя последняя с занудными маркетологами GS, как они мне сегодня сказали, что сами скинутся, лишь бы я их дальше учила.
Тщеславие и жадность готовы победить лень, эх...

@темы: учу

---

Ахаха, горшочек, не вари!
Руки чешутся написать в квенте все то, что сейчас придумалось в моей больной голове на тему полковника Иванова))

Любопытно, будет ли у меня хоть один персонаж без душераздирающей драмы с участием родного брата?)))

запись создана: 20.03.2014 в 19:46

@темы: Игровое

---

Политическое.

Про Крым внизапно. Адептам телевизионизма - мимо.

Вообще я остаюсь обычно в стороне от дискуссий на эту тему, потому что меня она вымораживает - вымораживает то, как СМИ откровенно лгут, то, как люди в это верят, да я и вообще толком не понимаю, нахер нам дался этот Крым? Своих что ли проблем мало, право слово, чтобы еще один дотационный регион себе присоединять? А теперь мы заработали себе на визовый режим с Украиной, а в будущем - на то, что нам вообще визы никуда давать не будут.
Я вот чего хочу сказать - у многих моих знакомых за последние годы родились сыновья - почти все, у кого появлялись дети, рожали именно мальчиков. И, говорят, это примета неспокойного времени. И я только надеюсь, что все эти мальчики не умрут, сражаясь на идиотской войне во имя идиотских имперских абмиций какого-нибудь власть имущего идиота.

@темы: потому что вы все идиоты (с)

---

Доброе утро))

Сегодня я - тот самый стажер))

---

И вновь продолжается бой.

Ну и пусть, что из фанатов Майзнера в этом мире только я и Битси)
Мне пришла в голову идея о той самой избушке в Швейцарских Альпах и о том, что Шон в 3 сезоне ни один разговор без упоминания своей мамы не проводит) В связи с этим появилось нечто о "лучших временах" - сиречь, где-то за 15 лет до описываемых событий)

Ферзь

Отяжелевшие от влаги ветви свисали почти до самой земле. Местами знакомая тропа превратилась в сплошную мешанину из хвои, палых листьев и грязи. Поливало весь день, и теперь, когда спускались сумерки, лес превратился в настоящую трясину, но Мартин уверенно шел вперед, не обращая особого внимания ни на вымокшие почти до колен джинсы, ни на заунывный тяжелый писк комаров. Шон был значительно выше его, и обычно за счет длины ног ходил быстрее, но сейчас он заметно отстал, и Мартину пришлось притормозить и оглянуться. Они шли уже с полчаса, и хотя Шон не выглядел усталым, на лице его читалось самое что ни наесть "принцевское" недовольство - Мартин подавил усмешку, взглянув на него.
- Я думал, в Америке ты закончил полицейскую академию, и с физподготовкой проблем у тебя нет,- ехидно заметил он, придерживая для Шона тяжелую мокрую ветку, пока он аккуратно обходил особенно подозрительную лужу на пути.
- А я думал, мы "немного прогуляемся", как ты и сказал, а не полезем в самое сердце Гримпенской трясины,- отозвался Шон - стоило отдать ему должное, в голосе принца не слышалось ни аристократичного раздражения, ни усталости, только зеркальное ехидство.
- Я же сказал тебе, что будет грязно и долго,- отозвался Мартин. Теперь, когда Шон поравнялся с ним, они шли плечом к плечу - благо, пока тропа это вполне позволяла. Мартину очень хотелось протянуть руку и взять ладонь Шона в свою. Этот жест казался ему куда более интимным и доверительным, чем все то, что они проделывали обычно в постели, поэтому сейчас сделать этого Майзнер не отважился - хоть на них точно никто не смотрел, да и принц едва ли стал бы возражать.
- Нет, ты сказал, что будет холодно - поэтому я надел свитер и взял шарф,- откликнулся Шон. Он, словно уловив желания Майзнера, спрятал руки в карманы куртки. Наказывает - отчего-то подумалось Мартину.
- Может, тебе стоит подучить немецкий? - осведомился Мартин. Это этой словесной перепалке пока не было правых и виноватых - разговор складывался словно бы сам собой, с тем же успехом они могли бы погрузиться в комфортное молчание.
- А, может, тебе стоит выучить какой-то еще язык, кроме немецкого? - отозвался Шон. Было слышно, что он совершенно не злится, что все его недовольство - это полагающаяся поза, и только этот жест - руки в карманах - был настоящим. И весьма красноречивым, надо сказать.
Они не виделись несколько месяцев - Мартина в Европе держали дела Сопротивления. Отец, чувствуя, видимо, что приближается буря, в спешном порядке вводил его в курс всех дел, готовил к тому, что Мартину вскоре предстояло занять его место среди лидеров движения. Мартин полагал, что был готов к этому с рождения - он не помнил точно, за что и в какой момент начал ненавидеть Королевские Семьи - эта ненависть, казалось, жила в нем всегда, и отец говорил, что для настоящего идейного бойца так и должно быть.
Если бы отец узнал, какие слова Мартин шептал на ухо Шону Ренару, королевскому бастарду, лежа рядом с ним в полутьме аккуратной спальни в одном из окраинных районов Портленда. Если бы он знал, с какой страстью Шон Ренар отдавался ему, а Мартин возвращал ему ласки, он, наверное, объявил бы сына предателем. Сам Мартин предателем себя не ощущал. Во-первых, потому что его личная жизнь касалась только его, а во-вторых, потому что в некотором роде Шон Ренар поддерживал его в той ненависти к Семьям. Ну а кроме того, они не обсуждали политику, встречаясь так редко. Было не до того.
Даже сейчас Мартин толком не знал, зачем Шон приехал в Цюрих. И счастливая ли случайность - или какой-то высший промысел - привел сюда же и Мартина - встреча с Форне должна была состояться послезавтра. Форне предпочитал франкоговорящие страны - в них он чувствовал себя как дома, хотя всегда называл себя "гражданином мира". Мартин догадывался о том, что и сам Форне был как-то связан с Кроненбергами в целом и ветвью Ренаров в частности - в совпадения он особо не верил. Но так или иначе, рисковать и позволять Форне узнать, с кем и как Майзнер-младший проводит время, было совершенно неуместно. Поэтому когда Шон позвонил и сообщил, что "наконец топчет ту же землю, что и Мартин", тот не задумывался над тем, где именно им лучше всего топтать землю и сминать простыни. Пусть даже для этого им необходимо было пройти несколько километров по пропитанному дождем лесу.
***
Когда они наконец вышли к лесной хижине, совсем стемнело. Мартин направил луч фонаря на дверь, проверяя, закрыта ли она - мало ли кто мог найти это его убежище и притаиться внутри - Мартин не собирался подвергать Шона опасности, пусть и такой призрачной. Тяжелая створка плотно прилегала к косяку, видимо, немного отсырела, и Майзнер на секунду решил даже, что не сможет ее открыть. Шон терпеливо ждал в шаге от него, пока Мартин возился с ключом, не задавал лишних вопросов, но Майзнер ощущал на себе его внимательный цепкий взгляд. Шон всегда смотрел так, словно хотел взглядом обличить собеседника или прожечь в нем дыру. Мартину потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к этому и перестать каждый раз отводить глаза.
Дверь с глухим низким звуком поддалась. Мартин снова сперва посветил в темное пространство хижины фонариком. Никого. Кажется, даже лесные звери не избрали это место своим пристанищем. Конечно, Мартин не думал, что Шон Ренар может испугаться, скажем, крысы или енота, как робкая принцесска, но отчего-то ему вдруг захотелось показать Шону, что дом этот совсем не плох и стоил того, чтобы так долго идти сюда по грязи. Не просто безопасное место, где ни Семьи, ни агенты Сопротивления не помешают им - уютное место, где они проведут несколько драгоценных часов после долгой разлуки.
- Охотничья хижина? - Шон поднялся по скрипучим ступеням крыльца и с любопытством тоже заглянул внутрь.
- Секретная ставка,- отозвался Мартин. Он стряхнул с ботинок и джинсов грязь, ветки и листья, насколько это было возможно, и вошел. - будешь ее сдавать, не говори, что это я тебя сюда привел.
- Так вот какого ты обо мне мнения,- Шон произнес эту фразу ровно и спокойно, но Мартин сразу понял, что дал маху. Да лучше бы он его ублюдком назвал, право слово. А сейчас такое предположение оскорбило Шона, и Майзнер почувствовал это.
- Я пошутил,- поспешил попытаться исправить ситуацию он. Проклятье, и надо же было так проколоться! Всего несколько часов вместе, а драгоценные минуты уже тратятся на то, что Мартин оскорбляет Шона.
Шон молча прошел в хижину, размотал шарф, двигаясь в полутьме так, словно мог все прекрасно видеть. Вслед за шарфом он избавился от куртки.
- Я промок насквозь,- заметил он тем же тоном, каким советовал Майзнеру учить другие языки, кроме немецкого, и у Мартина от сердца немного отлегло.
- Я разведу огонь,- поспешил он заверить Шона,- минутное дело.
- Я помогу,- в узком свете фонаря Мартин заметил, что Шон улыбается, и просто не смог сдержаться.
Из-за разницы в росте поцелуй вышел немного неловким, но Шон, будто снова уловив мысли Мартина, наклонился, чтобы ему было удобней. Губы у него были чуть влажные и теплые, Мартин не решился поцеловать его глубже и настойчивей, они стояли, не прикасаясь друг к другу руками, не прильнув друг к другу, и Майзнеру показалось, что на этот поцелуй ушло все отпущенное им в этот раз время. Но когда Шон отстранился, все еще легко улыбаясь, время, вздрогнув, снова продолжило свой ход.
- Так будет быстрее,- сказал он, продолжая свою мысль,- иначе мы совсем закоченеем.
Сухие дрова всегда хранились в ящике рядом с камином, и развести огонь не составило особого труда. В лампах на столе и подоконнике все еще был керосин, и Мартин зажег их одну за другой. Наконец, когда в комнате начало теплеть, он повернулся к Шону.
Тот медленно стягивал через голову свитер, стоя к нему спиной, и Мартин через пару секунд только поймал себя на том. что таращится на него, чуть ли не открыв рот. Спина у Шона в теплом свете керосиновых ламп была гладкой, матовой, чуть золотистой. Играли тренированные мускулы. Шон снял свитер, небрежно бросил его на сундук у кровати, хотя прежде отличался прямо-таки маниакальной аккуратностью. Также, не поворачиваясь, он занялся ремнем на брюках. Мартин, сообразив, что так просто стоять и пялиться просто глупо, поспешил отвести взгляд и заняться собственной вымокшей одеждой.
- Там, в сундуке, есть сухая одежда,- заметил он.
- Пока она нам не понадобится,- негромко ответил Шон.
***
От желтоватых простыней едва уловимо пахло хвоей и сыростью. В комнате было упоительно тепло, и Шон лежал рядом с ним на животе, приподнявшись на локтях и глядя в огонь. Мартин, повернувшись на бок, протянул руку и пробежал пальцами по линии позвоночника Шона. В теле растекалась приятная тяжелая усталость, и он прикладывал много сил. чтобы побороть дремоту. Они утолили первую жажду друг друга - все вышло немного суетливо и быстро. И теперь жалко было тратить время на сон.
- Если твои люди узнают, что мы вместе, они могут и убить тебя,- голос Шона звучал тихо, убаюкивающе - словно он не о смертельной опасности говорил, а описывал, как ему хорошо. Мартин добрался пальцами до его поясницы. Огладил ладонью смуглую ягодицу, задержал ее там.
- Во-первых, они пока не мои люди,- отозвался Майзнер,- во-вторых, плевать.
- Нет, это неправда,- Шон повел плечами с простым изяществом, от которого у Мартина закружилась голова. Принц умел двигаться так, словно соблазнял каждым жестом - кровь хексенбистов, не иначе. - ты сражаешься за то, во что веришь, и те, с кем ты сражаешься, верят тебе. А я же доверия не достоин.
- С кем и зачем я сражаюсь, сейчас неважно,- Мартин чуть сжал пальцы. Этот разговор начинал злить его, но вместе с тем - о, ведьмино коварство! - и возбуждать снова. - сейчас мы в лесу, в постели - не принц и повстанец, а просто ты и просто я. Вот и вся философия.
- Сейчас - да,- Шон не двигался, но Мартин почувствовал, как он напрягся, будто боролся с самим собой. Непонятно - за то, чтобы продолжать говорить и наоборот - замолчать и отвлечься. - но мы не можем остаться здесь навсегда. Мои мотивы тебе неизвестны, сторона, на которой я играю, тоже.
- Не понимаю, к чему этот разговор,- заметил Мартин. Его рука, осмелев, гладила Шона все откровенней. - если ты все это знаешь и гоняешь в голове, зачем тогда притащился сюда?
- Затем, что хотел,- просто ответил Шон. Он чуть выгнул спину, подставляясь под касания Мартина, но тот, сбитый с толку, притормозил.
- И решил напомнить мне, что мы играем по разные стороны доски именно сейчас, а не на обратном пути хотя бы, потому что...- он выжидающе смотрел в затылок Шону.
- Потому что я хочу, чтобы мы начали собственную партию. - Шон не юлил и не пытался вуалировать свои мысли - это удивило Мартина. Прежде он был уверен, что адское смешение его крови просто не позволяло ему поступать иначе - только дипломатия, только окольные пути, только недомолвки и метафоры. Но сейчас Шон говорил, как думал, и это одновременно подкупало и обескураживало.
- Собственную? - переспросил Мартин,- ты и я? Не понимаю.
- Я хочу, чтобы ты знал, на чьей стороне я играю,- ответил Шон. Он перевернулся на бок, лицом к Мартину, и в медовом свете ламп глаза его показались Майзнеру черными провалами. Как там говорил этот сумасшедший лже-пророк? Если долго смотреть в бездну...
- На чьей же? - Мартин убрал руку, и теперь они лежали, не прикасаясь друг к другу, словно по кровати между ними была прочерчена граница.
- На своей собственной,- и снова честный ответ. Тонкие губы Шона тронула легкая, чуть надменная улыбка, и Мартину захотелось стереть ее - поцелуем или ударом кулака - все равно.
- На своей - или на стороне твоей матери? - уточнил он прохладно. О матери Шона Ренара, хексенбист, соблазнившей самого Короля, среди Сопротивление ходило немало слухов. Говорили, что Форне помог ей бежать, другие утверждали, что она околдовала его, чтобы заручиться помощью. Третьи утверждали, что у нее существовал договор с отцом Шона - и даже что Король любил ее больше законной жены и намеревался в завещании основным наследником указать Шона. Так или иначе, все сходились в одном - доверять хексенбист - все равно, что рисовать мишень у себя на спине.
- Она считает, что я на ее стороне,- Шон, видимо, заметил холодность Мартина, но не подал вида,- и любой, кому я буду приносить клятвы, будет так считать. Во мне видят пешку - в лучше случае, офицера. Но тебе я лгать не стану. Я хочу быть тем, кто двигает фигуры.
- И хочешь, чтобы твоим офицером стал я? - уточнил Мартин угрюмо.
- Моим ферзем,- Шон подался вперед, и Мартин не стал уклоняться от этого маневра. Под конец долгого влажного поцелуя он даже начал корить себя, что позволил так легко себя отвлечь. Шон, облизнувшись, отстранился.
Мартин лег на спину, закинул руки за голову и уставился в потолок. Шон уперся локтем в подушку и смотрел на него, не отрываясь.
- Ты не особо старался, придумывая, как меня убедить, да? - нейтрально спросил Мартин. Свое настоящее отношение к этому он определить никак не мог. С одной стороны, было по-мальчишески обидно, что Шон был совершенно уверен, кажется, что Мартин согласится. Но с другой - эта его исключительная откровенность. Никакого подкупа, никаких обещаний, никакой гребанной дипломатии.
- Я слишком хороший лжец,- Шон пожал плечом,- а ты слишком хорошо это знаешь.
Майзнер прикрыл глаза, почти не отдавая себе отчета в том, что на губах его заиграла довольная улыбка. Он с отголосками досады осознал вдруг, что давно ждал такого предложения.
- Я не пойду против своих,- сказал он, все еще не глядя на Шона.
- Во-первых, я ни за что не поставил бы тебя перед таким выбором,- Мартин ощутил, как теплая ладонь Шона опустилась ему на грудь, прошлась по вмиг затвердевшему соску, пальцы очертили линию ключицы. На мгновение Майзнеру показалось, что Шон вот-вот сожмет пальцы на его горле, но тот лишь коснулся его колючего подбородка,- а во-вторых, понятия "свои" и "чужие" - как вода.
Мартин еще несколько мгновений молчал. Он резко перехватил руку Шона и, не открывая глаз, поцеловал его пальцы, сжав запястье сильнее. Шон не дрогнул, не попытался вырваться.
- Мне нужно подумать,- ответил Майзнер наконец, зная, что решение уже принято.

@темы: Grimm

---

Подарок)

Это небольшое и почти бессюжетное нечто с Виктором (ахаха, внизапно) в главной роли, я написала для  Kimera, и надеюсь, что ей понравится)

Контакт.

Впервые он услышал о Мартине Майзнере в Мюнхене.
Для принца Виктора Кроненберга все в жизни всегда было понятно, разложено по полочкам, вычищено до блеска и отлажено для мелочей. С раннего детства он точно знал свое место в мире, свои обязанности и лимиты своих возможностей. И ни разу до тех пор он не подвергал все это сомнению - его судьбу вершили силы, неподвластные ему, стоявшие куда выше его понимания, не то что влияния, и до сих пор силы эти были к нему добры и щедры.
От него требовалось немного - нести на своих плечах ту часть ноши королевской ответственности. что полагалась ему по праву рождения. Часть эта была не слишком велика - основной ветви Семьи он приходился лишь косвенным родственником и наследником, Король никогда не возлагал на него особых надежд - для этого у венценосного дядюшки было даже больше собственных сыновей, чем требовалось.
Как и полагалось "запасному принцу". Виктор был в курсе всех дел Семьи - по крайней мере, той их части, что могла рано или поздно ему понадобиться. Он знал о движении Сопротивления, и в круг его обязанностей входило поддерживать контакты с внедренными в их число шпионами. Именно для встречи с одним из них Виктор и приехал в Мюнхен.
***
Гостиничный номер оказался просто отвратительным. Виктор подумывал над тем, чтобы устроить скандал, но в конце-концов решил, что оно того не стоит - одна ночь в Мюнхене, одна встреча. это не стоит того, чтобы тратить время на плохое кондиционирование, недостаточно большую ванну и простыни неправильного цвета (Виктор предпочитал фисташковый, а они оказались белыми. какое убожество). Он остановился в этом отеле инкогнито, и из-за таких мелочей, пусть и вопиющих, не стоило привлекать к себе лишнее внимание.
Его человек опаздывал - и вот это уже начинало по-настоящему выводить Виктора из себя. Он привык к точнейшей пунктуальности, зная. что точность - вежливость королей. А его воспитывали вежливым. Жаль было осознавать, что не для всех это правило было золотым.
Когда Милош Бренович - внедренный в Сопротивление агент - не явился ни через час, ни через два после назначенного времени, Виктор начал понимать, что это не с проста. И к вечеру получил наконец известия о нем. Убит самым жестоким образом - Виктор не захотел уточнять подробности. Но на свой вопрос о том, кто совершил это, получил более чем уверенный ответ - судя по почерку, предателя уничтожил некто Мартин Майзнер. Виктор не слышал прежде этого имени, но слово, которое подобрали его люди, было самое точное - "уничтожил". Виктор был зол, как никогда, и запомнил это имя - не просто надеясь, зная, что рано или поздно поквитается с его обладателем, кем бы он ни был.
***
Имя мелькало почти в каждом отчете. Милош Бренович был не самым осторожным, но и не последним его человеком в составе сопротивления, и все те, кто докладывал ему обстановку, так или иначе упоминали этого Майзнера. Казалось, он был везде - тайная транспортировка оружия для сил Сопротивления в Словении - он был там. Взрыв автоколонны, в которой ехал Советник Кроненбергов - было доподлинно известно, что Мартин Майзнер приложил руку и к этому. Исчезновение секретного договора между Семьями и консулов из состава Совета Вессенов - Виктор был почти уверен, что он осел в руках Мартина Майзнера. Казалось, этот человек умеет все - подложить взрывчатку, попасть из снайперской винтовки точно между глаз, взломать компьютерный код или проникнуть в охраняемое знание - все это для Майзнера было одинаково просто, словно ему помогали какие-то высшие силы. В высшие силы Виктор не верил, но вынужден был признать - если кого-то из повстанцев и необходимо было убрать, так это именно его, Мартина Майзнера.
Он никогда не видел его живьем - лишь пару раз на видеозаписи мельком, да нескольких нечетких снимках издалека. Ничего особенного - увидев такого человека в толпе, едва ли можно было его запомнить. Невысокий, широкоплечий, светловолосый, движения резкие, но точные, черты лица ничем не примечательные - но Виктор поймал себя на том, что запомнил их с точностью до мелочей. Разумеется, ради того, чтобы при встрече точно знать, с кем имеет дело.
***
Он приснился ему первые во время долгого перелета в Ганчжоу. Виктору было поручено присоединиться к дипломатическому визиту, который совершал принц Эрик, первый наследник. Рейс задержали на три часа - Виктору сперва не сообщали, почему, но потом он узнал, что в частном самолете была обнаружена бомба - первая из операций Сопротивления, организованная Майзнером, потерпевшая неудачу. А в том, что это именно его рук дело, Виктор не сомневался. Принцу предложили отложить визит - мало ли, что еще может произойти в полете, но Виктор ощущал себя победителем, и отверг это предложение. А как же иначе? Он был жив, взрывчатка обезврежена, и теперь между ним и Мартином Майзнером появились личные счеты. До сих пор Виктор с натяжкой, с трудом объяснял себе, почему эта фигура так завладела его мыслями. До сих пор общее дело Семьи было важно для него, но не настолько, чтобы запоминать лица и имена участников Сопротивления. Но теперь то, что он знал, кто такой Мартин Майзнер, и мечтал поквитаться с ним, стало делом принципа.
Самолет трясло в зоне турбулентности, и Виктор спал тревожно, в полглаза, и потому совершенно не удивился, когда сидевший рядом с ним в кресле человек - до сих пор, Виктор полагал, что это один из его охранников - повернулся к нему и улыбнулся - ехидно, почти издевательски.
Виктор узнал это лицо - высокие скулы, короткая светлая борода и глаза - пронзительно голубые, такие, каких не должно быть у тех, кто убивает так легко.
- Мартин,- Виктор не понял, выговорил ли он это слово вслух, или лишь подумал об этом, но человек в кресле улыбнулся шире - услышал его.
- Ты знаешь мое имя,- он говорил по-английски с легким жестким акцентом. - какая честь, ваше высочество.
Виктор чувствовал, что не может пошевелиться. Идеально повязанный галстук превратился вдруг в настоящую удавку - ему не хватало воздуха, и хватило пары секунд, чтобы принц понял - это вовсе не галстук, это пальцы Майзнера сжимаются на его горле - и они больше вовсе не в креслах в самолете, а в том самом номере в Мюнхене. Простыни - уже не просто белые, все в кровавых разводах, и Виктор знает точно - это кровь Бреновича.
- Знаешь, что я делаю с предателями? - пальцы Мартина сдавливают его шею сильнее, и Виктор не может отвести взгляда от его глаз - таких невинных, таких прозрачных. Улыбка Мартина становится почти доброй.
Я не предатель - Виктор бы произнес это вслух, если бы мог. Ему не хватает воздуха, но странным образом это действует на тело возбуждающе. Он чувствует, как близость Майзнера, сила его рук, его улыбка - все это будит в нем чувства, до сих пор неведомые. Сильнейшее желание на грани с сумасшествием. Виктор осознает, что умирает, но даже рад этому и готов умолять о большем.
- Я не предатель,- все-таки выдавливает он из себя хрипло.
- Пока - нет.- голос Мартина отдаляется, и вместо него Виктор слышит взволнованные голоса "Кислородную маску!.. скорее... ваше Высочество!.."
Он просыпается кем-то другим.
***
Когда пришло известие о смерти Эрика, Виктор не секунды не сомневался, чьих это рук дело. Конечно, в Сопротивлении террористов хватало, и все они были способны убить наследного принца. Но Виктору после того сна в самолете стало казаться, что он вступил с Майзнером в странную порочную связь. Одностороннюю, непостоянную, но иногда ему казалось, что он слышит мысли Мартина, смотрит на мир вокруг сквозь его упоительно чистые глаза. Говорит его голосом, действует его руками. А после тех жарких снов, в которых Мартин приходил к нему - каждый раз заходил все дальше, подчинял его себе все больше, пусть и только во сне - Виктор просыпался в горячей испарине, задыхаясь от желания и досады на самого себе. Мартин Майзнер не шел у него из головы, и теперь желание поквитаться с ним, граничило и проигрывало желанию отдаться ему, позволить овладеть собой не только во сне. Ничего хуже этого - и лучше этого - Виктор не ощущал за всю свою жизнь.
Все перепуталось, встало с ног на голову. Он больше не знал своего места, и это чувство растерянности злило его.
И когда после смерти Эрика его место первого наследника занял Виктор, он поклялся себе - теперь, получив в свои руки все рычаги, все ключи, все силы Семей, он уничтожит Мартина Майзнера.
***
В своих снах Виктор часто видел, как Мартин раздевается. Он сдергивал с себя одежду быстро, стремительно, без капли кокетства, словно хотел поквитаться с собственными рубашками и свитерами. Виктор успел в мельчайших деталях запомнить линию его сильных плеч, рельеф его мышц, даже чуть поблекшие линии его татуировок. И когда видео с камер слежения из гостиничного номера беременной подстилки Эрика показало, как Мартин сдергивает свой свитер наяву, Виктор был потрясен тем, что увиденное сейчас, ничуть не отличалось от увиденного во сне. Те же линии, та же порывистость, решительность движений, даже тот же узор татуировок. Это было невероятно - но в то же время так логично, что Виктор скорее ощутил удовлетворение, чем удивление. Ну а чему было удивляться - между ними была связь, прочнее и глубже тех, что устанавливались наяву. Судьбоносная связь, если угодно. И, разумеется, когда разоблаченный предатель Себастьян наконец согласился показать, куда отправился Майзнер, уводя Адалинду Шейд, Виктор принял решение самостоятельно возглавить операцию.
Разумеется, даже самому себе он не признался, что сделал это, потому что знал - гончии поймают Мартина и растерзают его на месте, не дав Виктору взглянуть ему в глаза - по-настоящему, наяву. В первый и в последний раз в жизни.

@темы: Grimm

---

Ей)

Вне всякого сомнения, я - великий мастер забивать гвозди микроскопом)


Помимо этого великого достижения, заметила, что после того, как вчера я сделала кое-какие выводы для себя, сегодня и трава зеленее, и деревья выше, и жопа, в которой я нахожусь, вроде как

пошлая омегаверсная метафора

намокла и не сопротивляется так активно.
Я еще повоюю.

@темы: Я соскучилась по слову "хуй"

---

Сегодня я многое понял (с)
Надеюсь, урок наконец пойдет впрок)
Когда это все наконец закончится, я набью себе татуировку слева, чтобы никогда не забывать, из какой жопы и благодаря кому я выкарабкалась)

@темы: Пойду, трахну овцу (с)

---

But the world keeps spinning around

Kodaline — High Hopes на Яндекс.Музыке

@темы: boys don't cry

---

Гримм 3-13

Вообще, содержание этой серии я могла бы передать в простых выражениях "Маззи... ыыы... Маззи... " - потому что, ну в самом деле, каков мужчина! Тезисы сформулировать - может. Эрика взорвать - как нефиг делать! Взломать замок и спереть что-нибудь? - да пожалуйста! А еще охотится, готовит и может принять роды. И каков он без рубашки, ооо.



И он, кажется, единственный, кто из Мандалинды может сделать шелковую няшу за пару часов)) Она уже вся его, судя по всему) И тут уже тоже просматривает пэйринг))

Особенно учитывая, как она на него смотрит)

Так, стоп. Серия была не только про Маззи, и были в ней не только положительные моменты.

Как обычно, интрига с отрубателем скальпов и родителями Монро меня не особо впечатлила (особенно последнее. Монро, блин, 15 лет что ли. что он так переживает, что его предкам-расистам его невеста не нравится??). Но вот в Шоне я разочарована ужасно. Разве можно так ужасно относиться к тем, кто тебе предан? Это же ошибка всех классических злодеев - воспринимать сторонников, как должное, и этот пассаж "Да что угодно сделай, хоть мертвым прикинься, только выполни мои распоряжения" - это просто ле фу. В итоге вся грязная работа - Мартину, вся опасность быть взятым за нежную попку - Канарейке, а вся слава - кому? Правильно! Малышуне за океаном. Фу таким быть, капитан Попеску.

Зато когда Маззи в лесу сказал Себастьяну "Бон чанс, мон ами", стало понятно, что между ними уже все случилось) Подумываю написать про это и про кризис веры. Хотя теперь, когда Стефания, которая явно в разы умнее истерички Виктора, догадалась, что в окружении шпион, Себастьянчику, скорее всего, настал пиздец.



В общем, я так и не поняла, чем так примечателен этот ребенок. Поживем, увидим)

За картинки спасибо Кимере)

@темы: Grimm

---

Древнеримское эгейн.

Данная короткая вещица очень соответствует моему нынешнему состоянию ума и души, и вместо того, чтобы жаловаться или изливать потоки желчи, я поступила (в кои-то веки!) конструктивно.
Марк Прокул еще гладиатор. Квинт Аттий такой молодей и юный октябрь впереди.

Песок, кишки, кровища, и на этот раз другой колорит.

Он отчетливо слышал, как от очередного удара рукоятью меча треснула переносица. Соперник завыл и отпрянул, Прокул понимал - тот не ощущает сейчас боли по-настоящему - она скорее была способна подстегнуть его, чем остановить, и потому действовать надо было быстро.
Трибуны сотрясались от криков, и, разумеется, большая часть зрителей поддерживала Главра. Тот был чемпионом лудуса Гая Аврелия Микены, и сегодня в последнем бою должен был получить свободу. Свобода из смерти. Его, Прокула смерти, само собой.
Горячий песок взметнулся под подошвами сандалий. Главр развернулся, занося меч над головой. Прокул, который стоял в невыгодной позиции - против лучей солнечного света - скорее догадался, чем увидел его маневр. Он был выше Главра, но тот был слишком широк в плечах, слишком мощен в торсе, и потому был не таким подвижным и ловким.
Один нырок под его руками, и Прокул оказался за его спиной.
Он прекрасно знал, почему именно его поставили на финальный бой с чемпионом. Заговор. Заговор против Корвуса - с тех пор, как Гай Аттий, отец Квинта, отправился на тот свет, а старший брат его был избран в Сенат, Корвус оказался одной из главных угроз и для него, и, как говорили, для самого Императора. Кинжалы в подлых руках и отравленные чаши были Квинту не страшны - он был для них слишком умен и осторожен. Поэтому зложелатели действовали, как могли - по мелочи, готовя решительное выступление. И одной из этих мелочей было отправить на верную смерть на арене гладиатора, которого Квинт привез из Калабрии, и на которого ставил на каждых играх.
Если бы те, кто это организовал, знали, насколько правильным стал этот выбор, они наверняка старались бы получше. Но Прокул поклялся Квинту не умирать - поклялся еще тогда, в Калабрии, и сейчас собирался сдержать свое слово.
Главр, ослепленный болью от сломанного носа, сперва не понял, куда делся противник, и Прокул воспользовался этим замешательством. Он бросился вперед, намереваясь рубануть клинком по шее сзади. Толпа взвыла. Все они - уважаемые граждане Вечного Города - столько раз видели, как Главр, мощный непобедимый сириец, разил соперников. Безжалостный, неумолимый. Публика любила его за то, как играючи, легко он отрубал головы, брал их за волосы, вскидывал к небу и выкрикивал хвалы богам.
Но сегодня ему впервые в жизни не повезло - на его стороне, возможно, и были боги, которым он приносил такие обильные кровавые жертвы. Но на стороне Прокула была его собственная клятва. И он знал - Корвус там, на трибуне для почетных гостей. Следит за ним бесстрастными бледно-голубыми глазами. Возможно, чуть улыбается. И Прокул бился для него одного.
Главр отклонился от удара только чудом, развернулся, и Прокул попятился. Плоское смуглое лицо сирийца заливала кровь - сочилась по губам и подбородку, делая Главра похожим на хищника, оторвавшегося от поедания добычи. И в глазах его Марк заметил отрешенную решимость. Главр понял, что боги сегодня не наблюдали за его схваткой, и потому терять ему было больше нечего. Он склонил голову и выбросил корпус вперед, в последний момент перед ударом, склонился чуть вправо - Прокул не успел отстраниться, и клинок меча рубанул его по плечу. Распорол кожу почти от ключицы вниз. Левая рука.
Вид крови противника, видимо, подстегнул Главра еще больше. Он перехватил меч другой рукой - эта его способность одинаково хорошо биться обеими часто стоила противникам жизни, но Прокул это знал. Знал он и кое-что еще.
"Когда он поменяет руки, отойди влево и выстави меч вперед".
Слова Квинта, произнесенные им накануне ночью, сейчас прозвучали в голове так, словно он шептал их ему на ухо прямо сейчас. Вчера в полутьме его покоев, Корвус, принимая ласки Прокула, откинувшись на покрывале, рассказывал, что снова видел один из своих пророческих снов. А Прокул знал - в такие моменты с Квинтом говорили боги, и они никогда не ошибались.
Главр немного развернулся и бросился на Прокула, намереваясь нанести решающий удар, закончить схватку, и Прокулу показалось, что толпа замерла, и над ареной повисла непроницаемая тишина. Он сделал два шага влево, выставил меч, хотя это и казалось нелепым - Главру хватило бы одного-единственного маневра, чтобы справиться с ним.
Сириец угодил носком сандалии в выемку в песке, споткнулся, потерял равновесие. Публика ахнула - тысячи ртов, как один. В последнюю секунду Прокул успел увидеть удивление в темных глазах чемпиона, и в следующий миг он упал вперед, погружая клинок меча себе в солнечное сплетение.
Металл вошел в плоть легко, как в теплое масло, и Прокул, лишь слегка надавив, распорол живот Главра от грудины до паха. Еще секунда, и он отступил назад, позволяя поверженному чемпиону упасть на колени, все еще удивленно созерцая собственные кишки, начавшие вываливаться на песок.
Прокул, прекрасно понимая, что теперь противник обречен, отвернулся от него, победно вскинул руки, глядя в ту сторону, где располагалась ложа для почетных гостей. Толпа безмолвствовала несколько мгновений. Прокул нашел глазами Квинта. Тот поднялся на ноги и подошел к перилам ложи. Было слишком далеко, чтобы видеть это, но Прокул знал - он смотрит прямо на него, и почти бесцветные обычно глаза Квинта сейчас стали лазурно-синими - такими они становились в секунды максимального возбуждения, за миг до того, как Корвус изливался в него.
Он был почетным гостем на сегодняшнем спектакле - и это тоже было частью плана. Главр должен был победить, а Корвус, рискнув репутацией, решить судьбу проигравшего.
Еще миг висела тишина, потом трибуны взорвались неистовыми криками "Жизнь!" Их герой был повержен, но они, кажется, отказывались верить, что для него все кончено и так. Сквозь эти крики Прокул почти слышал, как Квинт усмехнулся.
Он вытянул вперед руку, сжатую в кулак, и Прокул почувствовал, что все был отдал, лишь бы в этот миг и правда смотреть ему в глаза.
Главр за его спиной, булькая застрявшей в горле кровью, тяжело застонал. Толпа продолжала требовать пощады, все громче и громче. От крови на песке поднимался едва заметный пар.
Корвус помедлил еще секунду, словно раздумывая, хотя Прокул знал - свое решение он уже принял. Большой палец Квинта показывал вниз.
Под возмущенные крики Прокул снова обернулся к Главру. Тот поднял на него мутный ненавидящий взгляд. О, Прокул был большим умельцем обрывать чужую ненависть. Главр разомкнул окровавленные губы, словно хотел что-то сказать, и Прокул, одним резким и точным ударом всадил клинок ему в глотку. Выдернул, толкнув тело в плечо ногой, и когда Главр начал заваливаться на бок, Прокул молнеиносным рубящим ударом отсек ему голову. Схватил ее за волосы, повернулся обратно к трибуне почетных гостей, вскинул над головой.
- За тебя! - выкрикнул он, не замечая свиста и воплей,- За тебя!

@темы: Фанфики

---

Ахаха))

Я сопротивлялась этому, но не долго)
Итак, Британская кампания, легат Квинт Аттий Корвус, его (ну не трибун, наверно, и не телохран, не знаю, кто, короче) Марк Прокул.
Довольно коротко и в основном про убийства и секс)

Британия, дождь, местный колорит.

Копыта лошадей месили грязь под нескончаемым монотонным дождем уже несколько суток подряд. Остановки на ночлег выдавались короткими и совершенно не приносили отряду отдыха. Промозглая сырость, казалось, проникала даже под подбитые мехом края плащей, пробирала до костей, не давая ни секунды спокойного сна. В пути одежда на плечах тяжелела, и каждый новый шаг казался очередным в бесконечном путешествии в царство Плутона. Хотя, там, говорят, было бы теплее и суше.
Очередная команда остановиться почти потонула в сыром мареве сумерек. Лязг щитов и крики центурионов казались далекими и смазанными.
Легат Корвус скинул с плеч отяжелевший от влаги плащ. За стены палатки проникали запахи дыма, влажной конной шкуры и сырого леса. Марк Прокул остановился у входа, прислушался, словно хотел вычленить что-то из глухих выкриков, ржания и бряцания металла.
- Отошли охрану,- проговорил Корвус, опускаясь на сваленные шкуры, служившие здесь ложем. Прокул подумал было возразить - лес вокруг был тих, разведчики вернулись и не принесли новостей о продвижениях противника поблизости, но слишком уж недружелюбной, слишком вязкой, словно болотная трясина, слишком чуждой была эта земля. Но лицо Корвуса, слегка скрытое причудливыми тенями, было непроницаемо серьезным.
Прокул поднял край палатки.
- Идите, выпейте вина и поешьте,- сказал он двум легионерам, стоявшим снаружи,- вернетесь со второй сменой.
Солдаты, явно слегка удивленные таким приказом, тем не менее, устали и промокли ничуть не меньше остальным, а потому поспешили удалиться. Прокул опустил полог, снова замер у входа. Сложно было угадать, чего именно сейчас хотел Корвус - может быть, отослать и его тоже, оставшись наедине с шорохом дождя.
- Эта проклятая провинция думает, что сожрала нас, и теперь силится переварить,- заговорил Корвус негромко. Прокул знал - легат не слишком склонен к философским беседам, но сейчас было понятно - тон его не подразумевает ответа. И потому Марк молчал.
Корвус сам налил себе вина из темного кувшина. Отпил, поморщился.
- Скисло,- он выплеснул красную жидкость на пол. В полутьме палатки потеки вина выглядели сейчас даже немного зловеще. Прокул и сам не знал, почему именно это слово пришло ему в голову. "Зловеще". Здесь, в этой мокрой глуши, зло предвещало все - и дождь, и стволы темных деревьев, и чавкающая грязь под ногами, и заунывный писк комаров. Но здесь, за стенами палатки легата, ничто не должно было предвещать беды - Прокул считал это своим долгом.
- Я могу принести другой мех,- предложил он, хотя Корвус все еще не давал понять, что хочет слышать его голос, а не только обращаться к нему.
- Не нужно,- легат махнул рукой. Это был жест, хорошо знакомый Прокулу. Жест, который он в тайне надеялся увидеть с той секунды, как легионеры отошли от палатки. Марк приблизился. Прошел по следам разлитого вина, смазал их. К запахам военного лагеря прибавился острый навязчивый запах уксуса. Вино скисло. Говорят, так иногда шутят боги с теми смертными, чьи дни сочтены. Или шлют предупреждения тем, кто имеет шанс сделать этот счет немного длиннее.
- Мне снился сон,- Корвус, откинувшись на шкурах, из-под полуопущенных век наблюдал за тем, как Прокул неторопливо разоблачается. Несмотря на сырость, в палатке было довольно тепло,- я видел, что мы этому лесу не по зубам. Также как и тем, кто заслал нас сюда.
- Они сказали, это почетная миссия, легат,- Прокул знал, что те самые, особые сны Корвуса никогда не ошибаются и не лгут. Знал он и то, что его ответ звучал довольно бессмысленно. Решение отправить молодого Квинта Аттия Корвуса легатом в одну из самых дальних колоний принял Сенат. Почетная миссия - именно так они ее и назвали. Почетная смерть в болотах от стрел дикарей.
- Они могут поцеловать меня в задницу,- он сел. Теперь, когда Прокул разоблачился, пришла очередь легата. Марк осторожно помог ему избавиться от кирасы.
- Ты видел победу? - уточнил он так, словно этот вопрос не снедал его с самого начала похода.
- Нет, но я видел битву,- ответил Корвус. Ладони Прокула скользили теперь по обнаженной коже спины вниз, к пояснице,- я видел сотни обезглавленных тел. Мы поквитаемся с этим проклятым лесом,- руки Марка обхватили его сзади. Никакой инициативы, Прокул, казалось, следовал не своим желаниям, а мыслям легата. Пальцы пробежались по груди вверх и вниз. Огладили затвердевшие соски, отступили. Это было тактическое отступление,- мы напоим кровью эту дикую землю. - по мере того, как он говорил, голос его становился хриплым и звучал тише, но с каждым словом все тверже, словно это и правда боги говорили сейчас его устами. Прокул добрался ладонями до его бедер, плотнее прижимая легата к себе. Он боялся, что тот спиной, прижимаясь к его груди, почувствует, как колотится его сердце - Прокул теперь, казалось, тоже оказался в том пророческом сне,- мы поквитаемся с этими деревьями, украсив их ветви телами тех, кто спорит с нашим величием,- Прокулу хотелось твердить "да" после каждой фразы, хотелось повторять это короткое слово сбивчиво и жарко, но он лишь чаще задышал, когда пальцы его добрались до паха легата, сжали уже налившийся силой член,- мы заставим их крики утопить в себе этот проклятый шум дождя, и когда мы уйдем, сам дождь станет красным от их крови...
- Да,- все же не выдержал Прокул, сжимая пальцы сильнее.
Корвус чуть отстранился, напрягся всем телом. Было похоже, что он уже там, на кровавом поле боя, среди сотни уже павших дикарей, с мечом в руке с командой на устах...
- Ложись,- скомандовал он быстро.
Прокул едва дождался этой команды, как лучник, боявшийся спустить тетиву до того, как услышит выкрик "Пли!" Он опустился грудью на шкуры, высоко поднял бедра, пошире расставил ноги. Легат устроился за ним на коленях. Ни масла, ни мыла, разумеется, рядом не было, но это было не важно. Влажной от слюны рукой Корвус шлепнул его по ягодице. Секунда промедления, за которую Прокул был уже готов умолять о пощаде, и одним резким толчком - на грани с болезненной грубостью - Корвус овладел им.
Теперь голос словно бы звучал у Прокула в голове, прорываясь сквозь удары крови в ушах, сквозь блаженный экстатический шум.
- Ты будешь стоять со мной рядом, когда я уничтожу их,- твердил он - хотя, может быть, на самом деле легат не произносил вслух ни слова, а это мысли его становились мыслями Прокула в этот момент полного единения. - ты будешь моим разящим мечом-кровопийцей. Моей рукой, моим голосом...
И снова Прокулу захотелось выкрикивать "да!" при каждом резком толчке внутри, при каждом всполохе все разрастающегося удовольствия, но вместо этого выходили лишь приглушенные стоны. Не существовало больше ни лагеря и солдат за стенами палатки, ни отяжелевшего от сырости леса, ни врагов где-то на западе, ни оставшихся в Риме злопыхателей, ничего. Только этот безумный марш-бросок, только этот неумолимый ритм и неизбежная теперь разрядка.
Корвус излился первым. Он глухо застонал, качнувшись вперед, и ощутив в себе последнюю сладостную пульсацию, Прокул кончил следом. Тишина следующих мгновений показалась ему оглушительной.
- Я все же схожу за вином,- он решился заговорить первым после долгих минут молчания, и Корвус в ответ лишь лениво кивнул головой.
- Если боги не решили испортить все наши запасы вина,- проговорил он ровно, потом усмехнулся,- раз уж что-то похуже они сделать с нами не в силах.

@темы: Фанфики

---

Ghj rbyj

А да, я ж тут Помпеи заценила.
Долго не могла дождаться, когда же вулкан наконец начнет извергаться. Ну оачень занудный фильм. Конечно, ради Малышуни в рейтузах и юбочке я и не такую хрень смотрела, но чота уж очень уныло извергался этот ваш Везувий. Самый запоминающийся момент был связан с тем, как наш еврейский римлянин навалял-таки Джону Сноу, который весь фильм провел

от с таким вот выражением литса

. Все остальное при возможности я бы посмотрела в перемотке)
И вот чего я так и не поняла - Прокул чтоле тоже был рабом-гладиатором? Или чемпионом Рима по чему он был? По биатлону? Хотя допускаю, что это следствие той проблемы, что развесистая клюква, к примеру, не относит Помпеи к Риму. Но все равно любопытная бы история могла получиться про то, как Квинт его от рабства освободил, когда тот стал чемпионом на арене)

АПД: Что-то мне не хочется верить в версию развесистой клюквы, так что моя голова додумала версию, откуда он взялся такой красивый. Известно, что у него двойное, а не тройное имя (Марк Прокул) - значит, он, скорее всего, из плебса или получил первое имя вместе с последней победой и свободой. Но при этом он римлянин. Известно, что свободные граждане Рима любого происхождения могли добровольно стать гладиаторами-контрактниками, чтобы заработать денег. Подозреваю, именно это и произошло с нашим героем. А там уже, на арене, когда он, собственно, и стал чемпионом Рима (что, кстати, очень круто, учитывая, что всех самых крутых гладиаторов скупали для местных лудиев), его Квинт и заприметил и пригрел под своим кефирным крылышком. Если бы мне не было так лень и я не осознавала всю безнадежность этой затеи, я бы что-нибудь написала на эту тему))

запись создана: 24.02.2014 в 20:11

@темы: В кино с Дриком

---

Про Олимпиаду.

Пиар-акция, как я вижу, удалась. И организаторам Олимпиады стоило потратить трехлетний бюджет на развитие спорта и образования ради 17-дневного представления, чтобы теперь даже самый аполитичный россиянин говорил "Горжусь Россией!" И комментаторы вчера чуть ли не пятьсот раз повторили "Теперь миллионы детей потянутся в секции!", не уточняя, бесплатные будут эти секции? На какой базе? С каким оборудованием? В каких городах?
В том, чтобы гордиться Россией, конечно, нет ничего зазорного, и я первый противник того, чтобы мешать спорт и политику - я тоже горжусь 13 золотыми медалями и первым местом в медальном зачете. Но вот что интересно - когда брали интервью у Альберта Демченко, саночника, он уверенно утверждал, что трассу эту видит впервые в жизни, а значит, находится в том же положении, что и другие спортсмены, трасса "не накатанная". Но вчера во время репортажей с бобслея и марафона комментатор то и дело оговаривался, что "ребята как-будто впервые видят трассу". Чемпионаты России по всем тем видам спорта, где у нас золото, проходили где, как вы думаете? Правильно, на тех же трассах.
Иными словами, я не хочу сказать, что победы не честны, но занятное дело - у нас (кроме фигурного катания и золота в эстафете), нет ни одного золота в видах спорта, в которых нельзя "накатать трассу" - лыжи, санки, бобслей, сноуборд. А в тех, где решает не только трасса (хоккей, керлинг, биатлон), мы, мягко говоря, не блистали.
Мне вспоминается год прихода к власти Медведева, когда Зенит взял кубок УЕФА, Россия выиграла ЧМ по хоккею и (простихоспади) Билан выиграл Евровидение.
Особенно занимательно, что все это великолепие происходило на фоне гражданской войны в Украине, и что-то в этом очень уж похоже на намек "лучше занимайтесь бобслеем, а то вона что может случиться, если будете возникать. Вам оно надо?"
Через 4 года бюджет страны и наш патриотизм ждет еще одно испытание - Чемпионат мира по футболу. Доброе утро, победители Олимпиады)

@темы: О спорт ты мир

---

и снова в режиме твиттера.

Вот уж правду говорят - у кого-то щи водянистые, у кого-то алмазы мелкие. Сегодня я многое понял (с)