Dum spiro, spero
Чтобы как-то оправдать свое сегодняшнее существование, я решила сделать что-нибудь полезное и приятное одновременно. И потому специально для Котована родился этот маленький невинный текст.
Хэд-канон, "внутренние" намеки, потому текст мало кому, кроме нас, интересен, ну и хорошо)
Рейтинг G, Боромир/Леголас.
Нет, я не Толкин, я другой.
Музыка тишиныБоромиру не нравились эльфийские песни. А здесь, в Благословенном Крае, они звучали почти постоянно, даже глубокой ночью. Не то чтобы он вовсе не любил музыку. Финдунлас, пока была жива, научила их с братом многим песням. Позже – в недобрый час – Фарамир начал учиться играть на лютне, и Боромиру, чтобы не расстраивать младшего брата, пришлось полюбить слушать его выступления. Да и вообще в Гондоре тоже пели, как и везде – за работой или на праздниках. Любил сын Денэтора и звонкие, полные солнца, песни рохирримов. Но то, что звучало здесь, в Лотлориэне, и музыкой-то назвать было сложно. Это была скорее хитрая вязь заклинаний, тягучие чары, в которых сложно было разобрать слова, да и не то чтобы очень хотелось. Глядя на своих товарищей, которые, прислушиваясь к голосам эльфов, явно отдыхали душой, Боромир не мог не удивляться. Ему самому эти голоса не несли ничего, кроме тревоги и подозрений.
Возможно, потому, что среди этих мелодичных потоков музыки он нет-нет, да и слышал снова слова Владычицы Лориэна. Те самые, что она одним взглядом выжгла в его сознании так, как гондорцы ставили клейма на своих конях. На нем, Боромире, кажется, тоже теперь было клеймо. «Твой народ слаб. Что стоит сила каждого воина в отдельности, если вместе они отчаялись и погибают. Им нужны силы, нужна вера, но им негде ее взять». И клеймо это до сих пор горело.
Головная боль зарождалась где-то над правым глазом и раскаленным наконечником копья входила в глазницу, волнами заполняя всю голову целиком, путая мысли, мешая спать и делая бело-золотой свет, просачивающийся сквозь ветви ясеней, невыносимо слепящим. Были времена, когда боль немного утихала, отходила на задний план, становилась тупой и приглушенной, но и это не сильно спасало. В любой момент от очередного перелива эльфийской песни все могло вернуться вновь.
Ничего удивительного, что большую часть времени он был мрачен и сторонился своих спутников. Те были спокойны и счастливы здесь, теряли счет времени и предавались грезам. Боромир же сосчитал каждую минуту своего пребывания здесь.
Он сидел между корней деревьев, скрестив ноги, уперевшись затылком в ствол и с закрытыми глазами.
«…им нужна вера, но им негде…»
Полупрозрачный золотистый лист, кружась, упал вниз, мазнул по щеке гондорца, и он нехотя открыл глаза. Лес вокруг окрасился предвечерним золотом, извечная мелодия звучала откуда-то издалека. За его спиной едва слышно хрустнула ветка.
Боромир, насторожившись, замер. Здесь границы были безопасны, в этом Краю не было места для тьмы и зла, но тревога коснулась Боромира мягко, как упавший лист кожи.
Несколько мгновений его окружала звенящая тишина – кажется, умолкла даже извечная музыка. Потом на траву рядом с ним легко опустился Леголас.
Боромир знал – спутник его всегда ходит бесшумно, значит сейчас, приближаясь, он позволил гондорцу себя услышать. Боромир снова на секунду прикрыл тяжелые веки – в глазницу снова ввинчивалась боль, но демонстрировать свои слабости, особенно эльфам, Боромир не собирался.
- Я думал, ты опять весь день пробудешь в чертогах Владык,- заметил он. Над их головами ветер едва заметно тронул листву – еще один лист застремился к земле, и, даже не открывая глаз, Боромир почувствовал, как Леголас перехватил его на лету. Он снова открыл глаза и посмотрел на эльфа.
- Владыка Келеборн очень заинтересован в новостях с Севера,- туманно ответил Леголас, его ловкие тонкие пальцы сжимали черенок листа и неторопливо поигрывали им. Боромир поймал себя на том, что заворожено наблюдает за этой игрой, и поспешал снова посмотреть эльфу в лицо,- а я не могу отказать ему в любезности рассказать обо всем.
Он улыбнулся так, словно едва не выдал большую тайну, но в последний момент оставил собеседника лишь догадываться о смысле своих слов. Боромиру это все было не особенно интересно. У него болела голова.
- Надеюсь, я не мешаю твоему уединению? – поинтересовался Леголас, и Боромир почти услышал непроизнесенное «хотя не то чтобы меня это волновало».
- Нет,- ответил он – и это была чистая правда. Странным образом, в компании этого конкретного эльфа, магия всех остальных переставала вызывать в нем такую сильную тревогу и раздражение.
Они помолчали некоторое время. Леголас прикрыл глаза, и Боромир невольно заметил, как его темные ресницы коснулись тенью его бледных скул. На тонких губах заскользила улыбка, но тут же пропала. Зеркаля это выражение, Боромир и сам почувствовал, как улыбнулся. И в следующий момент понял, что таращится на эльфа, пожалуй, слишком долго.
- Почему Владыку волнует то, что творится на Севере? – решил он начать разговор, чтобы прерва неловкое молчание,- опасность ведь идет с Юга.
- Опасность с Юга тревожит его, но не пугает,- отозвался Леголас. Он поднял веки, и золотые блики отразились в глубине его светлых глаз. – рассказывал я о том, что происходит в моем родном Краю. Сердцем своим Владыка возвращается туда часто…
Он замолк, словно этого его объяснения было более, чем достаточно. Боромир толком ничего не понял, но и уточнять не стал.
- Я слышал, у вас, на Севере, тоже идет война,- заметил он. Разговор был пустым, но приятным. Так говорят между собой малознакомые люди, когда хотят скоротать время.
- Война сейчас везде,- по тону Леголаса не чувствовалось, чтобы его это хоть сколько-нибудь печалило,- мой родной край раньше носил название Эрин Ласгален – Лес Зеленых листьев. Тьма поселилась там еще до того, как его стали называть Лихолесьем.
- Мой родной город тоже носил прежде иное название,- кивнул Боромир. И сразу понял, что движение это было излишним – боль, притупившаяся было, когда эльф опустился рядом с ним на траву, снова вспыхнула, как костер, раздуваемый ветром. Боромир поморщился и потер пальцами бровь.
- Я слышал о нем – о Городе Белых Башен,- голос Леголаса зазвучал мягче, тише, кажется, даже уважительней,- но, боюсь, слишком мало. Я хотел бы увидеть его своими глазами.
- Увидишь,- легко пообещал Боромир.
«..Твой народ слаб…»
Он закрыл глаза и задержал дыхание. Снова, снова этот голос, эти жестокие слова, бьющие точно в цель, выворачивающие наружу все его самые глубокие страхи. В теплом ароматном ветре Лотлориэнского леса Боромиру вдруг стало холодно.
Теплые пальцы коснулись его пульсирующего от боли виска. Он почти отпрянул в сторону, но замер, не шевелясь.
- Говорят, что эльфы никогда не болеют,- теперь Леголас говорил шепотом, но шепот его легко перекрывал голос Владычицы, звучащий в мозгу и сводящий с ума. Теперь она, кажется, присоединилась к далеким певцам – не замолчала, но отодвинулась дальше,- правда в том, что мы просто умеем исцелять телесные недуги быстрее, чем прочие народы.
От его пальцев расходилось тепло. Боромир чувствовал, что кожу его начинает покалывать, а невыносимое давление внутри черепа постепенно ослабевает.
- Король моего родного края любит вино,- продолжал Леголас, и казалось, он вот-вот рассмеется,- и не любит ранних Советов. Так что у меня есть некоторый опыт.
На какой-то миг вокруг них все смолкло. Для Боромира в мире не осталось ничего, кроме этой оглушительной тишины и теплых заботливых пальцев на его висках. Он глубоко вдохнул – боль ушла, растворилась, и на ее место пришло ощущение покоя и уверенности. Не в светлом будущем, но в том, что сегодня он сможет спокойно заснуть.
Боромир открыл глаза. Лицо Леголаса было прямо перед ним и совсем близко. Тень ресниц на порозовевших скулах, тонкие губы слегка приоткрыты и блестят от влаги, словно пересохли, и Леголас облизнул их. Боромир почти увидел это мгновенное хищное движение его языка. Казалось, еще мгновение, и тишина раздавит их.
Пальцы эльфа скользнули с висков гондорца дальше, погрузились в спутанные темные волосы. Как завороженный, Боромир увидел, как темные ресницы дрогнули и поднялись – словно ветер встревожил опавший лист. Леголас плавно прогнулся, подался всем телом вперед, и Боромир ощутил почти невесомое тепло его тела. Эльф прижимался к нему одно лишь мгновение, и в отчаянном порыве Боромир протянул руки, стараясь обхватить его за талию, удержать – но это было все равно, что стараться удержать ветер.
Леголас вывернулся из его рук и поднялся на ноги тягучей волной.
- Не ищи лиха там, где его нет,- произнес он,- наш мир и так слишком переполнен злом настоящим.
Эльф задержался еще на мгновение, словно не мог решить – вернуться в объятия гондорца или уйти прочь, потом шагнул в сторону, и Боромир и моргнуть не успел, когда Леголас уже исчез в золотистом безмолвии вечера.
Еще несколько секунд лес был погружен в молчание, а потом, медленно-медленно, как кровь пропитывает свежие повязки, в тишину вокруг снова начала просачиваться тихая эльфийская песня.
TBC, возможно.
Хэд-канон, "внутренние" намеки, потому текст мало кому, кроме нас, интересен, ну и хорошо)
Рейтинг G, Боромир/Леголас.
Нет, я не Толкин, я другой.
Музыка тишиныБоромиру не нравились эльфийские песни. А здесь, в Благословенном Крае, они звучали почти постоянно, даже глубокой ночью. Не то чтобы он вовсе не любил музыку. Финдунлас, пока была жива, научила их с братом многим песням. Позже – в недобрый час – Фарамир начал учиться играть на лютне, и Боромиру, чтобы не расстраивать младшего брата, пришлось полюбить слушать его выступления. Да и вообще в Гондоре тоже пели, как и везде – за работой или на праздниках. Любил сын Денэтора и звонкие, полные солнца, песни рохирримов. Но то, что звучало здесь, в Лотлориэне, и музыкой-то назвать было сложно. Это была скорее хитрая вязь заклинаний, тягучие чары, в которых сложно было разобрать слова, да и не то чтобы очень хотелось. Глядя на своих товарищей, которые, прислушиваясь к голосам эльфов, явно отдыхали душой, Боромир не мог не удивляться. Ему самому эти голоса не несли ничего, кроме тревоги и подозрений.
Возможно, потому, что среди этих мелодичных потоков музыки он нет-нет, да и слышал снова слова Владычицы Лориэна. Те самые, что она одним взглядом выжгла в его сознании так, как гондорцы ставили клейма на своих конях. На нем, Боромире, кажется, тоже теперь было клеймо. «Твой народ слаб. Что стоит сила каждого воина в отдельности, если вместе они отчаялись и погибают. Им нужны силы, нужна вера, но им негде ее взять». И клеймо это до сих пор горело.
Головная боль зарождалась где-то над правым глазом и раскаленным наконечником копья входила в глазницу, волнами заполняя всю голову целиком, путая мысли, мешая спать и делая бело-золотой свет, просачивающийся сквозь ветви ясеней, невыносимо слепящим. Были времена, когда боль немного утихала, отходила на задний план, становилась тупой и приглушенной, но и это не сильно спасало. В любой момент от очередного перелива эльфийской песни все могло вернуться вновь.
Ничего удивительного, что большую часть времени он был мрачен и сторонился своих спутников. Те были спокойны и счастливы здесь, теряли счет времени и предавались грезам. Боромир же сосчитал каждую минуту своего пребывания здесь.
Он сидел между корней деревьев, скрестив ноги, уперевшись затылком в ствол и с закрытыми глазами.
«…им нужна вера, но им негде…»
Полупрозрачный золотистый лист, кружась, упал вниз, мазнул по щеке гондорца, и он нехотя открыл глаза. Лес вокруг окрасился предвечерним золотом, извечная мелодия звучала откуда-то издалека. За его спиной едва слышно хрустнула ветка.
Боромир, насторожившись, замер. Здесь границы были безопасны, в этом Краю не было места для тьмы и зла, но тревога коснулась Боромира мягко, как упавший лист кожи.
Несколько мгновений его окружала звенящая тишина – кажется, умолкла даже извечная музыка. Потом на траву рядом с ним легко опустился Леголас.
Боромир знал – спутник его всегда ходит бесшумно, значит сейчас, приближаясь, он позволил гондорцу себя услышать. Боромир снова на секунду прикрыл тяжелые веки – в глазницу снова ввинчивалась боль, но демонстрировать свои слабости, особенно эльфам, Боромир не собирался.
- Я думал, ты опять весь день пробудешь в чертогах Владык,- заметил он. Над их головами ветер едва заметно тронул листву – еще один лист застремился к земле, и, даже не открывая глаз, Боромир почувствовал, как Леголас перехватил его на лету. Он снова открыл глаза и посмотрел на эльфа.
- Владыка Келеборн очень заинтересован в новостях с Севера,- туманно ответил Леголас, его ловкие тонкие пальцы сжимали черенок листа и неторопливо поигрывали им. Боромир поймал себя на том, что заворожено наблюдает за этой игрой, и поспешал снова посмотреть эльфу в лицо,- а я не могу отказать ему в любезности рассказать обо всем.
Он улыбнулся так, словно едва не выдал большую тайну, но в последний момент оставил собеседника лишь догадываться о смысле своих слов. Боромиру это все было не особенно интересно. У него болела голова.
- Надеюсь, я не мешаю твоему уединению? – поинтересовался Леголас, и Боромир почти услышал непроизнесенное «хотя не то чтобы меня это волновало».
- Нет,- ответил он – и это была чистая правда. Странным образом, в компании этого конкретного эльфа, магия всех остальных переставала вызывать в нем такую сильную тревогу и раздражение.
Они помолчали некоторое время. Леголас прикрыл глаза, и Боромир невольно заметил, как его темные ресницы коснулись тенью его бледных скул. На тонких губах заскользила улыбка, но тут же пропала. Зеркаля это выражение, Боромир и сам почувствовал, как улыбнулся. И в следующий момент понял, что таращится на эльфа, пожалуй, слишком долго.
- Почему Владыку волнует то, что творится на Севере? – решил он начать разговор, чтобы прерва неловкое молчание,- опасность ведь идет с Юга.
- Опасность с Юга тревожит его, но не пугает,- отозвался Леголас. Он поднял веки, и золотые блики отразились в глубине его светлых глаз. – рассказывал я о том, что происходит в моем родном Краю. Сердцем своим Владыка возвращается туда часто…
Он замолк, словно этого его объяснения было более, чем достаточно. Боромир толком ничего не понял, но и уточнять не стал.
- Я слышал, у вас, на Севере, тоже идет война,- заметил он. Разговор был пустым, но приятным. Так говорят между собой малознакомые люди, когда хотят скоротать время.
- Война сейчас везде,- по тону Леголаса не чувствовалось, чтобы его это хоть сколько-нибудь печалило,- мой родной край раньше носил название Эрин Ласгален – Лес Зеленых листьев. Тьма поселилась там еще до того, как его стали называть Лихолесьем.
- Мой родной город тоже носил прежде иное название,- кивнул Боромир. И сразу понял, что движение это было излишним – боль, притупившаяся было, когда эльф опустился рядом с ним на траву, снова вспыхнула, как костер, раздуваемый ветром. Боромир поморщился и потер пальцами бровь.
- Я слышал о нем – о Городе Белых Башен,- голос Леголаса зазвучал мягче, тише, кажется, даже уважительней,- но, боюсь, слишком мало. Я хотел бы увидеть его своими глазами.
- Увидишь,- легко пообещал Боромир.
«..Твой народ слаб…»
Он закрыл глаза и задержал дыхание. Снова, снова этот голос, эти жестокие слова, бьющие точно в цель, выворачивающие наружу все его самые глубокие страхи. В теплом ароматном ветре Лотлориэнского леса Боромиру вдруг стало холодно.
Теплые пальцы коснулись его пульсирующего от боли виска. Он почти отпрянул в сторону, но замер, не шевелясь.
- Говорят, что эльфы никогда не болеют,- теперь Леголас говорил шепотом, но шепот его легко перекрывал голос Владычицы, звучащий в мозгу и сводящий с ума. Теперь она, кажется, присоединилась к далеким певцам – не замолчала, но отодвинулась дальше,- правда в том, что мы просто умеем исцелять телесные недуги быстрее, чем прочие народы.
От его пальцев расходилось тепло. Боромир чувствовал, что кожу его начинает покалывать, а невыносимое давление внутри черепа постепенно ослабевает.
- Король моего родного края любит вино,- продолжал Леголас, и казалось, он вот-вот рассмеется,- и не любит ранних Советов. Так что у меня есть некоторый опыт.
На какой-то миг вокруг них все смолкло. Для Боромира в мире не осталось ничего, кроме этой оглушительной тишины и теплых заботливых пальцев на его висках. Он глубоко вдохнул – боль ушла, растворилась, и на ее место пришло ощущение покоя и уверенности. Не в светлом будущем, но в том, что сегодня он сможет спокойно заснуть.
Боромир открыл глаза. Лицо Леголаса было прямо перед ним и совсем близко. Тень ресниц на порозовевших скулах, тонкие губы слегка приоткрыты и блестят от влаги, словно пересохли, и Леголас облизнул их. Боромир почти увидел это мгновенное хищное движение его языка. Казалось, еще мгновение, и тишина раздавит их.
Пальцы эльфа скользнули с висков гондорца дальше, погрузились в спутанные темные волосы. Как завороженный, Боромир увидел, как темные ресницы дрогнули и поднялись – словно ветер встревожил опавший лист. Леголас плавно прогнулся, подался всем телом вперед, и Боромир ощутил почти невесомое тепло его тела. Эльф прижимался к нему одно лишь мгновение, и в отчаянном порыве Боромир протянул руки, стараясь обхватить его за талию, удержать – но это было все равно, что стараться удержать ветер.
Леголас вывернулся из его рук и поднялся на ноги тягучей волной.
- Не ищи лиха там, где его нет,- произнес он,- наш мир и так слишком переполнен злом настоящим.
Эльф задержался еще на мгновение, словно не мог решить – вернуться в объятия гондорца или уйти прочь, потом шагнул в сторону, и Боромир и моргнуть не успел, когда Леголас уже исчез в золотистом безмолвии вечера.
Еще несколько секунд лес был погружен в молчание, а потом, медленно-медленно, как кровь пропитывает свежие повязки, в тишину вокруг снова начала просачиваться тихая эльфийская песня.
TBC, возможно.
@темы: Властелин колец
-
-
19.01.2015 в 19:35-
-
19.01.2015 в 20:24